Глава Совета по правам человека, советник
президента РФ Валерий Фадеев на конференции,
состоявшейся 28 ноября в здании Института философии РАН, призвал увековечить память
выдающегося отечественного философа, геополитика, биолога Николая Данилевского. Фадеев назвал в своем выступлении Данилевского
«очень дерзким ученым, который выдвинул очень
серьезные тезисы». Отметив, что в отличие
от Шпенглера и Тойнби, изучаемых в западных университетах, их предшественника Николая
Данилевского «мало кто помнит», Фадеев призвал ввести «Данилевского в курс обществоведения 10-11 класса». Глава СПЧ вообще
сделал довольно содержательное выступление, в котором отметил в том числе сильные
и слабые стороны западной социологии, отметив те направления, которые могло бы выбрать
для себя отечественное обществоведение, если бы оно руководствовалось почерпнутым
из русской философии стремлением к интегральному знанию, к представлению о цельности,
к сочетанию знания и веры.
Николай Данилевский — автор знаменитого
политического трактата 1869 года «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к романо-германскому», в котором этим мыслителем провозглашалась
теория культурно-исторических типов, развивающихся независимо друг от друга и в
сочетании образующих некое соцветие цивилизаций. Данилевский полагал, что славянство
образует собой отдельный культурно-исторический тип, его нынешняя политическая задача
состоит в достижении цивилизационной независимости, что делает неизбежным столкновение
с Европой, во всяком случае с какой-то ее частью, держащей славянские народы в подчинении.
В отличие от многих патриотически мыслящих интеллектуалов Данилевский полагал, что
романо-германский тип сохранит тот уровень политической солидарности, который он
проявил в период Крымской войны. Иными словами,
России предстоит иметь дело с политически интегрированным Западом, противостоящим
славянству, как своего рода цивилизации будущего. Понятно, что в ситуации нынешнего
противостояния России «коллективному Западу» эти идеи Данилевского звучат более,
чем актуально. Казалось, автор «России и Европы» понял главное: Запад внутренне
един и именно в качестве единой цивилизации он противостоит современной России, предыдущие тридцать
лет надеявшейся не мытьем, так катаньем оказаться в Европе.
Это историческое «открытие» действительно
требовало какого-то содержательного обсуждения. Указания на его относительность,
может быть, резкого его оспаривания, может быть, уверенного согласия? Но, похоже,
отечественная философия еще не вполне готова вести какой-то содержательный спор, в том числе на вполне важную и не пустую тему: в какой мере нынешнее взаимное отчуждение
России и Запада, России и Европы соответствует логике исторической неизбежности,
открытой Данилевским, или же это плод недоразумения, рожденного множеством субъективных
обстоятельств, в том числе взаимонепониманием.
С подачи зам. директора ИФ РАН, академика
Андрея Смирнова дискуссия свелась в общем
к решению одного вопроса: был или не был юбиляр «обскурантом», ненавидевшем Запад
и всю его науку, или же он все-таки был хорошим человеком, которым не следует «пугать
детей», а, наоборот, следует ставить детям в пример. Вот именно в таких выражениях
в советские годы спорили о Карле Марксе: вы не думайте, он был не против семьи, государства и права, он был только против
«плохих», капиталистических семьи, государства и права. Точно так же сегодня рассуждают
о Данилевском: вы не думайте, он не отрицал «дружбу народов» и «диалог цивилизаций»,
но требовал их укрепления и развития. Все это сопровождается неизбывными бюрократическими
оборотами «нам нужен настоящий Данилевский», «подлинный Данилевский», очищенный
от патриотического глянца Данилевский, Данилевский, которому было не чуждо все человеческое.
Тем более что он был настолько широким и отзывчивым ко всему человеческому человеком,
что даже создал в своем имении сад культурно-исторических типов, гуляя по которому,
он сам любовался попеременно греческой, римской, арабской и еврейской флорой. Он был директором Ботанического
сада, и именно в качестве такого ученого ботаника он нам мил и любезен.
В общем, согласно новому философскому глянцу,
Данилевский — это такой «Ленин сегодня», из которого при желании можно вычитать
что угодно — вплоть даже до очередной «перезагрузки» с ненавистным Западом; ведь,
в конце концов, Данилевский был горячий сторонник
«похабного» Тильзитского мира между Россией и наполеоновской Францией, он считал
этот мир несбывшимся шансом для обеспечения российских цивилизационных интересов; просто надо было действовать решительно и в 1809 году не робеть и разделить с
владыкой Европы Австрийскую империю, забрав себе славянские земли и отдав Наполеону земли германские.
Действительно, каждого крупного мыслителя
с равным успехом может взять себе на вооружение и «партия войны», и «партия мира»,
поскольку если мыслитель и в самом деле крупный, ни с какой конъюнктурной линией
он не может слиться по самой своей природе.
Но серьезная дискуссия о серьезных вещах
всегда опасна.
Гораздо безопаснее встроиться в новую конъюнктуру,
попытавшись угодить и нашим, и вашим. То есть и патриотам, которые стремятся определять
культурную политику страны, и либералам, коих так много в философском цехе. И получается
на выходе — ни то, ни се; получается какой-то «кастрированный Данилевский» с каким-то
утлым «всечеловечеством», такой мирный ботаник, мирно разводивший свой сад и даже
не думавший ни о каких конфликтах и войнах. Такой растениевод-каталогизатор.
Разумеется, все это чистая фальшь, рожденная
нашим бюрократическим сознанием, которое в общем убило всю нашу философию и все
острое и талантливое, что было в ней в советские и постсоветские годы.
Кстати, это бюрократическое перерождение
философии - одна из причин, почему не следует превращать Институт философии в Институт
производства российской идеологии. Если это
произойдет, бюрократический дискурс, вот это всё сглаживающее и всё примиряющее
«всечеловечество», убьет здесь зачатки острой и живой русской мысли. Это некогда
выдающееся заведение превратится в царство бюрократического глянца, в котором Данилевский
и Вл. Соловьев, Леонтьев и Бердяев, Солженицын и Сахаров — все будут на одно лицо,
всем улыбающееся и всем приятное.
Поэтому, возвращаясь к Данилевскому: увековечить
его имя, безусловно, необходимо, помня при этом, что автор «России и Европы» отнюдь
не обязан был всем нравиться, равно как и все отнюдь не обязаны его любить.
