Произведения "золотого века" русской литературы не исключены из ЕГЭ 2024 года и могут быть использованы в некоторых заданиях, в частности при написании сочинения, сообщили в пресс-службе Минпросвещения.
Ранее на сайте ФИПИ опубликовали демоверсию кодификатора ЕГЭ по литературе, в которой больше нет основных произведений до второй половины XIX века. При этом в экзамен добавлен ряд зарубежных авторов — Умберто Эко, Томас Стернз Элиот, а также представители литературы народов России XX века.
В Рособрнадзоре ранее объяснили, что изменения в ЕГЭ по литературе внесли с учетом утвержденных федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС), а также федеральных образовательных программ. «Знание произведений литературы, написанной до первой половины XIX века, проверяется в ОГЭ (основной государственный экзамен; сдается после девятого класса. — РБК) по литературе. Кодификатор ЕГЭ также четко отражает перечень произведений, изучающихся в 10 и 11 классах, но это не значит, что знание Пушкина уже не понадобится на ЕГЭ», — подчеркнули в ведомстве.
Эта ситуация спровоцировала широкую общественную дискуссию: насколько вообще современным школьникам понятен Пушкин? Сколько времени надо изучать главных русских классиков, чтобы не «перекормить» ими детей – многие, учившиеся в советское время вспоминали, что полгода изучения одного только Пушкина вырабатывали во многих детях к нему не любовь, а отвращение. Многие пользователи соцсетей и вовсе вспоминали, что того же «Евгения Онегина» в школе не понимали и полюбили это произведение уже во взрослом возрасте.
Аналитический центр "Синергия" провел опрос, итоги которого можно счесть сенсационными. Выяснилось, что 63% опрошенных россиян поддерживают исключение произведений Пушкина и Гоголя из школьной программы.
Действительно, того же «Евгения Онегина» многие оценивают заново, читая во взрослом возрасте историю о первой любви, а уже не «энциклопедию русской жизни» из школьного сочинения. По-разному, конечно, для современного читателя в разном возрасте воспринимается тот же главный герой, Евгений Онегин: для подростка это – романтический герой, для взрослого современного человека – неопределившийся человек без каких-либо четких установок, причем занимающий довольно пассивную позицию. Татьяна же, напротив, несмотря на все рамки XIX века, героиня активная, делающая выбор, с которым Онегину в итоге остается только смириться – чем, кстати, не героиня для молодых современных девушек? И вот уже взрослые заводят треды в соцсетях, обсуждая, а могли ли быть Татьяна и Онегин вообще счастливы, или же это – пример, как сейчас говорят, токсичных отношений?
Можно ли Татьяну, которая делает выбор в пользу семейного, консервативного сценария, назвать при этом женщиной самостоятельной и едва ли не феминисткой, которая сама решает свою судьбу и жестко пресекает попытку мужчину эту судьбу изменить? Насколько вообще «романтические герои» удобны для построения реальных отношений, и если, как показывает практически вся русская и мировая литература, они так неудобны, то в чем секрет их привлекательности?
Это – вполне современные вопросы, пусть даже с поправкой на реалии XIX века. Но обсуждали ли бы эти темы взрослые люди, если бы они не прочли в первый раз «Евгения Онегина» в школе?
Во взрослой жизни часто просто нет времени начитать себе багаж хотя бы из базовых произведений «золотого» и «серебряного» века, если это пропущено в школе.
Еще один аргумент противников присутствия того же «Евгения Онегина» в школьной программе – это то, что современные дети не понимают половину слов, например, в четверостишии:
«Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке».
С другой стороны, обогащение словарного запаса скорее будет способствовать развитию мышления, а не его обеднению: родители современных детей тоже уже не застали конный общественный и частный транспорт, но сумели продраться и через ямщиков, и через красные кушаки.
«Евгения Онегина» в той же советской и постсоветской школе преподавали в тесной связке с историей восстания декабристов. И давно умершие герои становились понятнее, когда представляешь на месте кого-то из них того же Онегина - человека, у которого есть все, кроме главного: смысла жить с этим всем.
Вместе с тем, аргументы критиков такого масштабного присутствия Пушкина в школьной программе тоже понятны. Когда в школе училась автор текста, Пушкина проходили полгода, и к концу изучения надо было выучить наизусть не менее 40 его стихотворений, в том числе письмо Татьяны к Онегину для девочек и ответ Онегина Татьяне для мальчиков. Нужно было написать многочисленные сочинения не на те темы в том же «Онегине», которые кажутся подростку интересными, то есть про личные отношения героев, а про «энциклопедию русской жизни» и Белинского. После этого, конечно, к Пушкину не хотелось возвращаться долгие годы. Но, повторимся, как показывает практика, многие к нему вернулись, его обсуждают в соцсетях, его перечитывают – именно потому что перечитывать проще и быстрее, чем читать заново, и потому что обсуждение «Евгения Онегина» принадлежит к тем обсуждениям, которые на старте всем понятны и не нуждаются в лишних пояснениях по сюжету и проблематике.
Писатель, депутат Госдумы Сергей Шаргунов считает идеи исключения русской классики из экзаменов «дикими и разрушительными».
«Пушкин, Лермонтов, Гоголь — те, без кого не может быть представлений об отечественной литературе, культуре, истории. Это азбучная истина. Надеюсь, подобным обскурантистским намерениям удастся воспрепятствовать», - говорит Шаргунов.
С ним согласен журналист Максим Кононенко.
«Есть такое понятие, как культурный код. При всей надуманности этого понятия, нацию связывает не только Новый год, обычаи и так далее, но еще и «Ну погоди», «Простоквашино», Пушкин, Грибоедов, Ильф и Петров и другие. Это – огромный набор цитат, по которым ты безошибочно определишь «своего» в любой точке мира. Поэтому «Евгений Онегин» обязателен для изучения в школе, это – фундамент. Вот Достоевского совершенно необязательно изучать в рамках школьной программы, «Войну и мир» тоже необязательно изучать, «Тихий дон», кстати, тоже. А вот «Евгений Онегин» и «Горе от ума» - это то, на чем стоит русская культура», - говорит Кононенко.
Руководитель Центра развития региональной политики Илья Гращенков придерживается иной точки зрения.
«Я сторонник того, чтобы сложные произведения, как, например, «Евгений Онегин» в школе проходили в формате простого чтения, потому что уроки литературы – это повод для зубрежки, сочинений, диктантов, что отбивает детям вкус к литературе. Я сам, когда заканчивал школу, писал вступительное сочинение в университет по «Евгению Онегину» и помню, что подготовка к экзаменам окончательно отвратила меня от Пушкина. Но, прочитав его через 20 лет, я оценил, насколько это крутое произведение, насколько его можно разбирать на цитаты взрослому человеку, который сам многое пережил и понимает, о чем речь. Дети этого, к сожалению, не понимают. Современные дети еще и менее взрослые, чем были мы в их возрасте, они взрослеют позже. Поэтому для них большая часть русской литературы – это что-то невнятное. Мне кажется, надо уделять внимание произведениям, которые дешифруются на первом уровне, где есть понятная канва, но при этом человек обогащает словарный запас. Необязательно все сводить к простым рассказам, но при этом можно отбирать те, которые ребенок может понять хотя бы по сюжету. Та же «Война и мир» может быть тяжеловесной, но там есть исторические параллели, которые ребенок может усвоить. Поэтому суета вокруг ЕГЭ мне кажется несколько неоправданной, ведь разработчики тестов должны оценивать не глубокое знание литературы, а общий уровень подготовки выпускника для его зачисления в вуз», - считает Гращенков.
Депутат Госдумы, РФ политтехнолог Олег Матвейчев, напротив, считает Пушкина обязательным для изучения школьниками, причем предлагает изучать его постепенно, разные произведения – в разных классах.
«Пушкин – это настоящий наш народный поэт, который и создал, в общем, современный русский язык. Человек, который оставил нам прекрасные сказки для детей, которые дети легко запоминают, так как у Пушкина легкий слог и прекрасная рифа; прекрасные нравственные произведения, например, «Капитанскую дочку», картины русской жизни в поэзии и прозе, философские «Маленькие трагедии», и, конечно, «Евгения Онегина». Жаль, что Пушкин прожил столь короткий век, притом, что в конце жизни он из либерала стал убежденным консерватором, но консервативный период его творчества получился крайне коротким. Я представляю, сколько всего он мог бы еще создать, но и того, что Пушкин написал, достаточно. Есть поэты, которые вошли в историю русской литературы, но буквально одним-двумя стихотворениями. Пушкина же мы знаем практически целиком. Его читаешь с удовольствием, по его произведениям есть мультфильмы, фильмы. Он, конечно, должен быть одним из основных авторов, которых надо изучать во всех классах, от сказок до серьезных произведений. Но надо сказать, что в наших школах Пушкина, в основном, изучают с позиций консервативной литературной критики – того же Белинского. Но с того момента та же критика продвинулась сильно дальше. «Евгений Онегин» — это многослойное произведение. На самом деле любые классические произведения будут для детей скучными, если их скучно рассказывать, особенно если использовать критику XIX века, которая вытаскивала на первый план политические мотивы, общественную пользу. С детьми надо работать от души, чтобы дети видели литературную красоту, а не рассказывать им, что главная мысль произведения – это страдающий русский человек и его социальные конфликты», - рассуждает Матвейчев.
Политолог Константин Калачев возвращается к вопросу, каковы вообще должны быть цели у школьного курса литературы.
«ЕГЭ устанавливает общие правила игры. Однако у ЕГЭ по литературе был есть один серьезный недостаток: неясно, что именно и зачем проверять на экзамене. Эта проблема связана с тем, что у Минобра нет очевидного публичного ответа на вопрос: «Зачем нужен такой предмет, как литература?» Принято считать, что задачей курса по литературе является прохождение некоего набора текстов. Именно прохождение, а не понимание. Ну, и механическое заучивание каких-то отрывков того, что является классикой русской поэзии, особенности возраста во внимание не принимаются. Я бы Пушкина изучал в самых старших классах.
«Это был для нас первый житейский учебник, который мы робкою рукою начинали листать, доучивая свои школьные учебники; он послужил нам «дрожащим, гибельным мостком», по которому мы переходили через кипучий тёмный поток, отделяющий наши школьные уроки от первых житейских опытов,» - писал историк Василий Ключевский.
Как видим, в те времена "Евгений Онегин" был не для детей, но для юношей. В «Онегине», в этой бессмертной и недосягаемой поэме своей, Пушкин явился великим народным писателем, как до него никогда и никто, - писал Достоевский.
Давайте доверимся Достоевскому.
Пушкин в ЕГЭ - это логично, а «Евгения Онегина» надо читать в последнем классе школы. И, главное, литература нужна для развития мозга и души, а не только тренировки памяти», - резюмирует Калачев.
